Стамбульский финал...Я больше не чувствовал себя футболистом, но что значительно хуже — не чувствовал себя мужчиной. Неожиданно футбол перестал быть самым важным делом на свете, просто потому что он не был таковым. Болезненное противоречие. Я не решался посмотреть в зеркало, отражение кололо меня. Единственным вариантом казалось завершение карьеры. Но как же бесславно получилось бы.
Меня мучила бессонница, а когда я засыпал, то вскакивал ночью с отвращением к самому себе. Я не мог больше играть. Я ложился в кровать с Дудеком и его партнерами по «Ливерпулю». Суть ночного кошмара в том, что он начинается, когда закрываешь глаза, но не заканчивается, когда их открываешь. Поэтому пытки продолжились.
Мы восстали через два года, в 2007-м, когда победили в финале Лиги чемпионов тот же «Ливерпуль»
Радость от победы не сравнилась с оглушающими эмоциями двухлетней давности. Говорят, месть лучше подавать холодной. Наше блюдо еще не остыло. Мы праздновали, но помнили о том поражении. Мы хотели забыть, но не могли
Осадок остался, и кто-то предложил повесить в Миланелло черную траурную картину рядом с фотографиями триумфов как послание следующим поколениям: чувство собственной неуязвимости — первый шаг к точке невозврата. Лично я — за. Я упомянул бы поражение от «Ливерпуля» в середине списка титулов, выделил бы его цветом и шрифтом, чтобы подчеркнуть его абсурдность. Оно смущало бы, но и придавало бы значения успехам.
Даже самые черные моменты учат нас. Мы должны копать глубоко, чтобы найти малейший отблеск надежды. Фраза, которую вы повторяете время от времени, может сделать вашу участь менее горькой. После стамбульского финала я не придумал ничего лучше, чем «Ну и х** с ним!»(с) Андреа Пирло
